Бывает, торопишься, бежишь, а в голове проносятся мысли: Успеть. Забрать. Купить. Сказать. Занести.... И вдруг в толпе замечаешь знакомое лицо. Ты не видел этого человека неделю, месяц, год, вечность! Сказать ему нужно так много, но в голове только: Успеть. Забрать. Купить. Сказать. Занести.... И не важно, что перед тобой стоит мама, папа, бабушка или дедушка.
И ты набегу говоришь: Привет. Прости, совсем нет времени, давай поговорим в следующий раз, - машешь рукой и, не оглядываясь, продолжаешь свой бег. А потом узнаешь, что этого другого раза уже никогда не будет.
А ты не успел спросить самого главного: Как дела? Как здоровье?. И сказать самого главного тоже не успел - что ты помнишь, любишь.
Мою бабушку, Антонину Ивановну Пашукову, знало большинство старшего поколения нашего города. Женщина она была своеобразная, с нелегким характером. Большую часть своей жизни прожила без мужа. Похоронила двоих детей, воспитала и поставила на ноги дочь и сына.
Мои первые воспоминания о бабушке связаны с госконюшней, где она после выхода на пенсию работала сторожем. Порой бабуля брала меня с собой в ночные смены. Помню, как на моих глазах на свет появился жеребенок. Это было настоящее чудо. Я смотрела на него с благоговением, а потом, завернувшись в бабушкину фуфайку, видела сладкие сны о том, как в будущем буду скакать галопом на этом чудо-жеребенке.
Следующее воспоминание - образы нашего старого дома: его цокольный этаж был чем-то вроде котельной. Там стояла огромная русская печь, которую зимой топили сутками. Мне было лет пять-шесть, когда, спускаясь по лестнице с верхнего этажа в эту котельную, бабушка упала и сломала руку. Была осень, глубокая ночь. Я, рыдая навзрыд, спотыкаясь, бежала до мамы, которая была на работе. Мы вызвали "скорую"... После этого случая бабушка продала огромный дом и купила себе маленькую избушку в Слободке.
Все мое детство мы с бабушкой летом запасали сено для бесчисленного (на мой взгляд) количества баранов, козочек, телят... Бабуля всегда держала скотину, она не понимала, как без нее можно прожить? В голодные 90-е это нас спасало, поскольку в доме всегда были молоко, мясо и яйца.
Времена менялись. Мы, внуки, становились взрослее, уже могли сами о себе позаботиться... И бабушка стала сдавать позиции. Она все сильнее болела, убрала всю живность. Имея в доме одного кота, могла сутками не вставать с постели, практически ничего не ела, в город за продуктами выбиралась два-три раза в месяц. А потом у нее появилась правнучка. И бабуля вновь ожила. Она ощутила желание просыпаться по утрам, словно заражалась энергией маленького человечка, с удовольствием читала книжки, играла в ладушки... Но и это время прошло. И бабуля закисла, совсем перестала выходить из дома.
А потом случилось несчастье - при неудачном падении она сломала шейку бедра. И дочь, моя мама, забрала ее жить к себе. Врачи разводили руками, знакомые говорили, что в таком возрасте (а ей уже было почти 80 лет) подобные переломы не срастаются. Однако и в этот раз проявился бабушкин характер: она не сдалась и уже через полгода смогла самостоятельно передвигаться. Говорила, что не хочет быть в тягость и желает вернуться обратно в свой дом. И уже вроде бы собралась... но вновь упала и сломала оба запястья. После этого она больше не заговаривала о том, чтобы жить одной.
2 декабря 2010 года Антонины Ивановны Пашуковой не стало. Она ушла тихо, во сне. Мы знали, что это должно произойти, но все равно было нелегко. И стоя у края могилы, думали: не сказали, не спросили, не обняли...
Только провожая человека в последний путь, ты понимаешь, как мало внимания ему уделял: слишком торопился, заглядывал далеко вперед и не замечал, что сама жизнь проносится мимо. И что любить надо сегодня, потому что завтра будет уже поздно.
Наталия СУНЦОВА.