Почему-то действительно красивые девушки редко бывают счастливыми. Этому можно привести массу примеров. Говорят, красивая женщина нужна слишком многим, а простенькая, но хорошенькая - одному. Но история, которую я хочу рассказать, не об этом. Она повествует о неразумном действии родителей, в конкретном случае, отца. В данной ситуации любил-то он больше себя, свое положение, а не дочь свою. Давно это было, да и в наше время частенько так-то бывает.
Как говорится в сказках, жили-были муж с женой, мельник с мельничихой, и была у них дочка Сашенька. Сына ждали супруги, да дочь родилась. Так и назвали ее Александрой. Мать ее звала Асенькой - выслушала где-то, либо в книжке вычитала - грамотной была, что по тем временам редко бывало - ни к чему, считалось, девкам грамота.
Пока росла-подрастала - особой красоты не замечалось, только что кудрявая была да глазастая. А как вошла в возраст девичий - глаз не отвести - стройная, грудь высокая, коса длинная, волосы волнистые. Глаза большие, синие, ресницы длинные да черные, губки пухленькие, зубки белые, улыбка ослепительная. Говаривали бабы в селе: "Баска боле девка-та у мельника, нашто не видать ей счастливой бабской доли, редко эдаким-то в жизни везет…".
Как в воду глядели. Конечно, мать-то, Ефросиньюшка, девку свою оберегала, строго следила, нарядно одевать избегала, на всякие праздники деревенские одну ее не пускала...… И тот случай из памяти еще не ушел, когда Асеньку еще подростком цыгане чуть не умыкнули, еле отбили ее тогда. А дело-то так было. Пошла девчушка утром ранним на речку искупаться, пока на ней не было никого. Раздеться еще не успела, а волосы по плечам распустила, расчесывать их начала, чтобы потом в косу тугую сплести, да на затылке куфточкой сколоть, чтобы не замочить сильно. Сидит она на берегу, волосы светло-русые золотистым облачком по спине разметались. Не заметила, как подкатила цыганская кибитка, увидели парни девку красивую, да в кибитку ее и уволокли. Кричит Асенька что есть мочи, рвется, да вырваться не может. На ту пору ехал мимо барин из соседнего села, услышал жалобный девичий крик, выхватил пистолет, в воздух выстрелил. Кинулись вдвоем с кучером, навалились на цыган. Те испугались, Асеньку выпустили да и умчались в кибитке своей. А барин как увидел, кого он выручил из беды, только ахнул - никогда такой красы не видывал. Спросил девушку, чья да откуда, родителям доставил. А Сашенька поскорее косу заплела да платок одела синенький по сами брови - глаза-то еще синее стали. Поговорил барин с мельником, договорился, что посватается к девушке, когда в возраст та войдет. А мельнику-то и лестно с барином породниться. Оно, конечно, мельник в деньгах не бедствовал, да ведь хочется, чтобы дочка благородной стала. А как к этому девушка относится, никто и в ум не взял, никто не спросил Асю, люб ли ей барин-то. А Саша со страхом глядела на барина. Он ведь и старше ее был лет на 20, а собой не больно хорош...…
Шло время, 18 Асеньке исполнилось, вошла в пору - совсем красавицей стала - взгляд не отвести. Отец с матерью вовсю к свадьбе готовятся да приданое собирают, а у Асеньки другое на уме. Мельник-то отец староват уже стал, управляться на мельнице одному невмочь стало, вот он и взял работника, Степаном звали. Высок, кудряв, черноглаз, улыбчив - одним словом, девичья присуха. Всех окрестных девиц очаровал, к тому же силен и на работу ловок, - любая семья бедняцкая и даже середняцкая в дом примаком бы взяла. Однако, сердцу не прикажешь. Как увидел он дочку хозяйскую Сашу, так и покой потерял. Ни пить, ни есть не мог - все Асенька перед глазами. Понимал он, что не по себе дерево рубит, да не мог справиться с собой. Тем более - заметил он искорку ответную в Сашиных глазах. А тут и весна наступила, сирень зацвела, соловьи запели...… Уснут родители, Саша свою светелку на крючок - и в окошко в сад, а там ее Степан ждет не дождется. К утру дома оба, а родители и не догадываются, где дочка ночку провела. Весна прошла, лето настало. Счастье молодых, казалось, было безмерно. Надеялись: упадут в ноги Сашиным родителям, благословят на брак. Да недаром говорят, что благими намерениями устлана дорога в ад…...
Узнали родители Аси о любви Степановой, подстерег как-то отец свидания их сладкие. Выгнал работника в три шеи, как ни умоляла дочь, как ни стоял на коленях Степан.
Ну, как водится, дело на том не кончилось. Степан где-то поблизости обретался, а Саша воровски к нему-таки бегала. По-разному бывало: то отец уедет куда из дому, то мать с соседками заговорится. Порешили молодые: если малыш у девушки появится, отдаст мельник дочь за Степана, позору побоится. Дурное дело нехитрое. Как начала Сашенька поправляться, заметно уже стало положенье, озверел отец. Подговорил местных парней, поймали Степана, поколотили так, что чуть живым остался. Сашу на замок заперли. Барин-то, как узнал, что девка порченая стала, только обрадовался. Он и так-то пожалел о своем слове, данном мельнику, а тут выход - не могу, мол, на этакой-то жениться, разве в полюбовницы возьму. Да и, правду сказать, к тому времени он женился, богатую взял, чтоб она долги его карточные оплатила. Вместе не жили, как-то не сложилось у них, а развестись нельзя, не то время было…...
Мельник совсем озверел, после того, как девочка у Сашеньки родилась, внучка ему, Машенькой назвали. Степан немного после побоев оправился, снова появился, на коленях просил до дочки допустить, Сашу в жены отдать… Куда там! До дому не допустили, собаками чуть не затравили. Так и уехал Степан на родину свою, а Саша осталась с родителями горе горевать.
Шло время. Девочка росла, такая же красавица, как мать и отец. Сватались к ней многие - и парни, и вдовцы, и богатые, и бедные. Красоты-то своей Саша не растеряла, да и на придание зарились. Не отдал отец. Никак простить не мог, что дочь против воли его пошла.
Овдовел мужик в селе, сосед мельника. Прямо сказать, неважный был человечишка - пьянчужка, скандалист, да и хозяин плохой. Не на что не надеясь, посватался. Неожиданно согласие получил от мельника. Плакала Саша, в ногах валялась у отца. "Другого ты не стоишь", - был ответ. Приданое не задержал. "Все отдам, - сказал, - пусть пропивает. А ты, постылая, еще помучайся, все равно никогда свою вину передо мной не искупишь".
Так началась у Саши семейная жизнь. Асенькой ее давно уже никто не звал, и мать тоже, боясь мужа своего. А остальные односельчане, видя, что защиты девке нет, вовсе только «Шуркой порченой» обзывали и вслед плевали, как на улице встретят. Известно дело - богатая да красивая - зависть одолевала, а теперь горю чужому обрадовались и тому тоже, что поиздеваться можно безнаказанно.
У Антипа, мужа ее, сынок остался после смерти жены. Мальчишка хилый был и болезненный - "падучая" была у него (так в то время эпилепсию называли). Жену свою он кулаками в гроб загнал, а теперь за Сашеньку принялся. А Саше терять было нечего, так что она не больно-то мужу поддавалась. Чистоту навела в доме, мальчика приветила, отогрела, приласкала. Заставила Антипа хозяйством заниматься, скотину развела. Так Антип на девочке, падчерице, стал отыгрываться - то щипнет, то толкнет, куском каждым попрекал. Сашенька, конечно, дочку в обиду не давала, да ведь не всегда дома бывала - то на дворе скотину стряпала, то в поле. Дочка родилась от мужа у Саши, так Машенька за ней смотрела, да и за сводным братом ухаживала, даже научилась приступы у него снимать. Стал парень отца поругивать, за мачеху и Машеньку заступаться. Крепко это Антипу не понравилось. Как-то ушла Саша с дочерьми в церковь, потом еще к матери в родной дом зашла. Антип воспользовался их отсутствием и увез мальчика в город, в приют сдал как безнадежно больного. Пришла Саша домой - нет мальчика. Кинулись в приют, а там ребенка мачехе не отдают. Так и сгинул там: известно, какой в приюте уход за больными.
Вскоре у Саши свой сын родился, тоже больной и слабенький. Антип снова распоясался. Стал потихоньку приданое жены из сундука вытаскивать, продавать и пропивать. Ключ-то у жены всегда был с собой, да он схитрил: выпилил досочку сбоку сундука и таскал оттуда вещи потихоньку. По хозяйству опять делать не стал ничего, пьяный каждый день. Хватилась Саша, заглянула в сундук, а там уже на донышке только пара вещичек завалялись.
Да не в прок выпивка Антипу пошла, пьяный как-то поспал на сырой земле, чахотка заявилась. Поболел немного, сгорел быстро. Ухаживала за ним Саша: куда его денешь. Плакал Антип перед смертью, каялся. Вслед за ним и сыночек маленький помер. Как за ним Шура ни ухаживала: молочком, медом да травками отпаивала, — не смогла вылечить.
До этой поры все держалась Саша, а смерть сыночка вконец сломила ее. Сама заболела, слегла. Маша и Катя ухаживали, лечили, как могли. Душа у Сашиболела, устала она, силушки больше не стало жизненной. Только чудо могло ее спасти. Горячо молились Машенька с Катенькой у иконы Божьей Матери. То ли молитва дочек помогла, то ли судьба горькая бедную женщину устала мучить, но чудо произошло.
Поздним вечером кто-то постучал в окно. Долго не открывала Маша, но мужской голос произнес: "Открой, девочка, это Степан". Маша знала об отце от матери, открыла двери. Вошел человек в солдатской шинели, седой весь, но красивый, и взгляд открытый. Подошел к постели Саши, Асенькой назвал. Все заплакали: и Степан с Сашей, и Маша, к отцу прижимаясь, и Катюшка…...
Понемногу стала поправляться Саша, Степан порядок в домике навел.
Узнав о приезде Степана, пришел мельник, отец Саши, кланялся в ноги и плакал. Матери-то Сашиной к тому времени уже в живых не было, умерла, переживая за единственную дочку.
Новая власть у мельника все отобрала - и мельницу, и дом богатый, и хозяйство. Так и получилось, что Александра отца своего приютила. А что Саше старое поминать, когда наконец-то счастливой она стала. Девчонки выросли, красивые да трудолюбивые, и сами они со Степаном до конца своей жизни наглядеться друг на друга не могли. А мельник до смерти своей себя корил, так и умер, сам себя не простивши…