«Я многих не знаю в поселке, а меня почему-то знают все», - искренне удивляется мой собеседник Андрей Мичурин. Ему не понятно внимание односельчан к нему, простому человеку, который вроде бы ничего выдающегося к своим сорока годам и не совершил. А люди судят по-своему, и они во многом правы.
Борьба за выживание
Далеко не каждый, даже вполне здоровый человек, сможет пережить все то, что пережил Андрей. С детства он болен гемофилией (как он шутит «царской болезнью») с отягощением на суставы, это требует регулярной медицинской помощи.
Можно сказать, что его детство прошло в больничных стенах, настолько часто он в них пребывал. Любая травма, порез, ушиб грозят таким больным смертельной опасностью. Кроме того психологические травмы (дети очень жестоки по отношению к больным сверстникам) тоже пришлось залечивать с помощью выработки сильного, упорного характера и постоянного противостояния судьбе.
Но, слава Богу, Андрей выстоял, выжил, не сломался. В этом большая заслуга родителей, родственников, а также медицинских работников. А еще Андрею очень помогли книги. Он много читал классики, советской литературы, мечтал о будущем, искал свое предназначение.
В профессиональной сфере для людей с ограниченными возможностями здоровья много проблем. Болезнь, что ни говори, не дает свободы выбора. К тому же семья Мичуриных долгое время проживала в небольшом поселке в республике Коми, где работали родители Андрея. Возможно, поэтому Андрей не смог получить специальность по душе - он закончил курсы парикмахеров. Но судьба помогла ему. За стенкой маленького ателье располагался сапожных дел мастер, который, заметив интерес Андрея к его работе, выучил молодого человека своему ремеслу. «Начинал я с несложных операций, типа подшивки подошвы, подбивки каблуков, - вспоминает Андрей, - но постепенно дошел до почти полной перешивки обуви». Это дало молодому человеку занятие, а также дополнительный заработок.
И опять удар – хозяин мастерской трагически погиб, ателье закрыли. Тогда Андрей продолжил дело учителя в одиночку, на дому.
Поэзия души
Семья Мичуриных, старшее поколение которых заработало на Севере достойную пенсию, решила перехать в среднюю полосу Росии. В мечтах у «Деда» (так называет Андрей отца) было лишь, чтобы была река и хороший лес. Все это имелось в достатке в красивейшем поселке нашего района – Медведке. Купили небольшой старенький домик себе, а немного погодя и другой, для Андрея, стали их латать на свой вкус. Андрей по-прежнему занимался кроме ремонта еще и сапожничеством. Книг читать стал меньше, но с литературой не расстался – сами собой в его уме стали складываться стихотворные строчки.
Укрыла ночь осенние цветы,
Не пощадив последних красок лета.
Они цвели, не чувствуя беды,
Но первый снег упал на них с рассветом.
Упал и стих, закончив свой полет,
Такой жестокий, но подчас и нежный,
Холодным солнцем веяло с высот,
Зима казалась чем-то неизбежным.
А белый снег на красных лепестках,
Казалось, был чужим и нежеланным,
Зима вот-вот была уже близка,
И ей цветы казались чем-то странным.
Цветам безумство дерзости простив,
Что расцвести невовремя посмели,
Снег затихал, цветы собой укрыв,
Забыв, что те цвести еще хотели…
Стихи приходили, Андрей писал их на обрывках бумажек, бывало, что по несколько за день. А руки его постоянно были заняты работой: он неустанно обновлял свой дом. Научился резать электролобзиком, стал украшать дом внутри и снаружи. «Лекала брал из рисунка на обоях, - рассказывает Андрей. – А вот пропиткой дерева, его покраской пришлось заниматься самому. Бывает, вырезаю изделие – оно в уме у меня прекрасное, а наложу пропитку – увижу в получившемся цвете - все не соответствует тому, что хотел. Так и завершу, но у себя не оставлю – подарю, кому понравится».
Испытания
Андрей обжился в поселке, его узнали, благодаря ремеслу обувщика. Вскоре он познакомился с девушкой, которую полюбил. Они поженились, развели хозяйство, взяли даже корову. Одна за другой родились у супругов две дочки, Наденька и Сашенька. Все было хорошо: и дом, и семья. Казалось, так будет всегда.
Беда пришла внезапно. Зимней темной ночью случился пожар. Спаслись только люди, а скотина, дворы, дом сгорели. Можно сказать, Андрей с семьей остались в том, в чем были. Это был, несомненно, большой удар. Страховки за дом они получили совсем небольшую сумму, еще меньше – за корову. Как с этим жить?
Пришлось пока переехать к родне, под чужую крышу. Но Андрей, который столько лет перестраивал свой старый дом, уже не мог жить иначе. Он вновь решил строиться.
Супруги взяли материнский капитал, заложили фундамент нового дома. Но, как будто что-то сломалось в отношениях между ними. Чем выше поднимались стены нового дома, тем больше рушились внутрисемейные связи. Вскоре Андрей остался один.
Глаза в глаза, с судьбой наедине,
Рука в руке, и холод отчуждения,
Какой-то сон, но даже и во сне
Я б отдал все за губ прикосновение.
Я б все отдал, и, может быть, простил,
Хотя нельзя прощать того, кто предал,
И никогда б о прошлом не спросил,
Кем ты была, я до сих пор не ведал.
В твоих глазах – раскаяние и страх,
Но не понять, кому из нас труднее,
Пусть все, что было, обратилось в прах,
Но я с тобой, а вместе мы сильнее.
Но кто сказал, что есть любовь без слез,
И счастья нет, коль в нем одни страдания,
Но я целую прядь твоих волос,
Любовь без слез – предвестник расставания…
Такой удар выдержать было трудно, и, быть может, только молитвы родителей спасли тогда Андрея. День за днем они помогали ему выбраться из этого ада, и, наконец, Андрей пришел в себя. Он решил, не смотря ни на что, достроить дом для своих детей.
Так начался для Андрея новый этап жизни, в котором надеяться нужно было лишь на себя. Из средств для проживания и строительства дома - только пенсия по инвалидности, но, самое главное, в Андрее воскресла уверенность в будущем. Его умелые руки не знали отдыха: летом – внешний ремонт и строительство, зимой – внутренняя отделка и украшение комнат. Одних только столиков, резных, покрытых специальнми лаками, здесь несколько. Гардины, полочки, подставки для цветов – все это сделано с большим вкусом и оригинальностью. Тонкая сложная работа отвлекала от грустных мыслей, но всеже иногда сами собой у него складывались строчки:
Пустынный дом, и давит тишина,
Лишь по стеклу бьют капельки дождя,
Былую жизнь, что прожита сполна,
Не воскресить, и не вернуть тебя.
Не возродить все то, чем дорожил,
Так не вернуть мгновенья наших встреч,
Но до сих пор себе я не простил
Того, что я не смог тебя сберечь.
За нерешительность себя кляну,
Что отпустил тебя, не удержал,
И вот сейчас, у памяти в плену,
Я рвусь назад в ту жизнь, что потерял.
Вскружила ночь, но день остудит пыл,
И за зимой весна придет опять,
Солгу, сказав, что я тебя забыл,
Солгу, сказав, что надоело ждать…
С судьбой наедине
Тот, кто жил один, знает, что труднее всего пережить вечер и ночь. Это время, когда дневные дела закончены, и нужно отдыхать. Уютный свет не мешает думать, а усталый мозг перебирает события и впечатления. Тишина давит, и даже звук телевизора не создает ощущения присутствия живого человека. В эти часы особенно остро хочется, чтобы кто-то был рядом. Иногда дочки Андрея приходят навестить папу и остаются ночевать, но это не так часто, как ему бы хотелось. И мысли о том, что в его судьбе может еще быть другая женщина и новая любовь, все чаще приходят к нему:
Будь моей надеждой, будь моей потерей,
Яркою звездой, и утренним рассветом,
Ангелом святым, и тем, во что не верю,
Тишиной ночной, и солнца ярким светом,
Тем, чего я жду, и тем, что отрицаю,
Холодом зимы, подснежником весенним,
Тем, чем дорожу, и тем, что презираю,
Яростью слепой, и ангельским терпением,
Тем, что нахожу, и тем, что я теряю,
Болью стань моей, стань быстрым исцелением,
Тем, что не люблю, и тем, чего желаю,
Памятью навек, и вековым забвением.
Первой будь моей, и будь моей последней,
Тем, чего могу, и тем, что не умею,
Осени дождем, и радугою летней,
И p.s. в конце – жизнью стань моею!
Лариса РОСТОВА, наш корр.